Исторический

В 1714 году, во время Северной войны, русская армия под командованием
Голицына вышла в тыл шведскому корпусу и заняла позицию. Шведы тут же
атаковали, но были отбиты. Офицеры предложили Голицыну немедленно
начинать контратаку, воспользовавшись смятением противника.
Однако Голицын решил дождаться еще хотя бы двух атак шведов. Только
после третьей отраженной атаки русские перешли в наступление и без
особого труда разбили неприятеля...
Чего же ждал Голицын? Он ждал, пока шведы, бегая туда-сюда, утрамбуют
снег...

Однажды Горький пришёл в литературную студию, где Гумилёв читал начинающим поэтам лекцию по версификации. Напомню, что Горький тогда был директором издательства “Всемирная литература”, в котором служил Гумилёв, то есть был его начальником.
Когда лекция закончилась и все ушли, Горький спросил:

"Скажите, всё это надо поэту знать? Обязательно?"

Гумилёв твёрдо ответил:

"Надо!"

Тогда Горький вкрадчиво поинтересовался:

"Николай Степанович, что вы скажете мне о моих стихах?"

Гумилёв честно ответил:

"Я их плохо знаю. Признаться, не помню, чтобы я их читал".

Горький сделал вид, что не обиделся, и возразил:

"А между тем одно моё стихотворение имело большой успех, особенно среди молодёжи, студенческой и рабочей. Его и сейчас декламируют. “Буревестник” называется оно".

Гумилёв, к несчастью, вспомнил “Буревестника”:

"Да, да, вспоминаю, четырехстопный хорей со сплошь женскими окончаниями. Размер - подражание “Гайавате”. Простите меня, Алексей Максимович, это беспомощно. Мне как-то попалась на глаза одна ваша строчка:

“Высоко в горы вполз уж и лёг там”.

Если бы вы знали русское стихосложение, вы не составляли бы стопу амфибрахия из односложных слов. Нельзя это делать, неграмотно.

“Вполз уж и лёг там”.

Неужели ваше ухо талантливого писателя не слышит этого совершенно невозможного сталкивания слов - и не только в стихах?"

По словам Ахматовой, Горький не только не рассердился на Гумилёва за резкую критику, но, наоборот, стал ещё более уважительно относиться к Николаю Степановичу.
Верится с трудом.

Во время съемок фильма "Вертикаль" Высоцкий написал несколько альпинистских песен. С одной из них связан забавный эпизод. Режиссер Станислав Говорухин несколько дней отсутствовал, куда-то уезжал по делам, а когда вернулся, то первым делом зашел в номер к Высоцкому и никого там не обнаружил. Он увидел на кровати какие-то исписанные листки, заглянул и прочел слова только что написанной песни: "Мерцал закат, как блеск клинка..." Перечитав эти строки раза два, Говорухин уже знал их наизусть. Он спустился в холл гостиницы и увидел Высоцкого, который сидел в буфете с гитарой, в окружении нескольких актеров. Не успели поздороваться, как Высоцкий похвастался, что написал великолепную песню для фильма и готов ее исполнить.
- Ну давай, - согласился Говорухин, который уже задумал розыгрыш.
Высоцкий ударил по струнам и запел: "Мерцал закат, как блеск клинка..." Не успел он пропеть и трех строк, как Говорухин прервал его:
- Да ты что, Володя! Ты шутишь... Это же известная песня, ее все альпинисты знают...
- Да не может быть! - не поверил Высоцкий.
- Как не может быть? Там дальше еще припев такой будет:
Отставить разговоры,
Вперед и вверх, а там
Ведь это наши горы,
Они помогут нам...
- Точно ... - растерянно сказал Высоцкий. - Ничего не понимаю... Слушай, может быть, я в детстве где-нибудь слышал эту песню, и она у меня в подсознании осталась... Эх, какая жалость!..
- Да-да-да! - подхватил Говорухин. - Такое бывает довольно часто...
Но, увидев вконец расстроенного Высоцкого, во всем признался.