| ID | 4953 |
|---|---|
| Body | Однажды Горький пришёл в литературную студию, где Гумилёв читал начинающим поэтам лекцию по версификации. Напомню, что Горький тогда был директором издательства “Всемирная литература”, в котором служил Гумилёв, то есть был его начальником. Когда лекция закончилась и все ушли, Горький спросил: "Скажите, всё это надо поэту знать? Обязательно?" Гумилёв твёрдо ответил: "Надо!" Тогда Горький вкрадчиво поинтересовался: "Николай Степанович, что вы скажете мне о моих стихах?" Гумилёв честно ответил: "Я их плохо знаю. Признаться, не помню, чтобы я их читал". Горький сделал вид, что не обиделся, и возразил: "А между тем одно моё стихотворение имело большой успех, особенно среди молодёжи, студенческой и рабочей. Его и сейчас декламируют. “Буревестник” называется оно". Гумилёв, к несчастью, вспомнил “Буревестника”: "Да, да, вспоминаю, четырехстопный хорей со сплошь женскими окончаниями. Размер - подражание “Гайавате”. Простите меня, Алексей Максимович, это беспомощно. Мне как-то попалась на глаза одна ваша строчка: “Высоко в горы вполз уж и лёг там”. Если бы вы знали русское стихосложение, вы не составляли бы стопу амфибрахия из односложных слов. Нельзя это делать, неграмотно. “Вполз уж и лёг там”. Неужели ваше ухо талантливого писателя не слышит этого совершенно невозможного сталкивания слов - и не только в стихах?" По словам Ахматовой, Горький не только не рассердился на Гумилёва за резкую критику, но, наоборот, стал ещё более уважительно относиться к Николаю Степановичу. Верится с трудом. |
| Type ID | 3 |
| Added | 2015-10-17 11:52:56 |