| Body | Цуканов, один из помощников Брежнева, занимал ключевую позицию в аппарате Генерального секретаря ЦК КПСС. Через него проходили все материалы Политбюро и большая часть поручений главного партийного начальника.В то же время, бывая в его кабинете, общаясь с ним, особенно в начальном периоде работы Брежнева на посту партийного руководителя, я не видел никакой суеты. Все решалось вроде бы само собой.— Как это так вам удается? — спросил я однажды Цуканова, невольно сопоставляя его в своем сознании с некоторыми другими, весьма суетными партийными начальниками.— Очень просто, — сказал Георгий Эммануилович, — у меня действует правило «трех гвоздей».Я обвел глазами стены просторного кабинета.— Нет, не ищите в комнате. Гвозди у меня в голове. Использую я их по такой схеме. Как только Леонид Ильич дает мне какое-то поручение, я не бегу сразу его выполнять, — ну, если, конечно, это не что-то чрезвычайное, — а как бы вешаю это задание на гвоздик. И не очень-то думаю о нем.Видимо, мой взгляд выразил недоумение, на которое прореагировал Цуканов:— Конечно, плановые дела идут своим чередом. Плановые из колеи не выбивают. Нервозность создают спонтанно возникающие вопросы. Вот их-то я и вешаю на мысленный гвоздик.— Ну, и долго им там висеть?— А, вот тут-то бывает два варианта. Либо о поручении забудут, значит, оно не вызывалось необходимостью и правильно я делал, что не втягивал никого в работу, без которой можно обойтись. Либо Леонид Ильич напомнит о поручении. Тогда я перевешиваю его на второй гвоздик. И потихоньку начинаю думать о нем: кого привлечь, кому позвонить и т.п. Потом может наступить очередь перевесить на третий гвоздь. В этом случае я начинаю кое-кому звонить, выяснять возможности реализации поручения. Но опять же существует немало шансов, что выполнять поручение не понадобится.— Когда же наступит очередь снять поручение с третьего гвоздя?— Если эта очередь наступит, только тогда я начинаю выходить с поручением за пределы кабинета. Звоню тому-другому, привлекаю людей.— Позвольте, — не мог я сдержаться от удивления, смешанного с некоторым возмущением, — но в таком случае прямой расчет путем деления пополам при «переходе от гвоздя к гвоздю» показывает, что реализуется меньше четверти поручений?— И то много, — спокойно парировал Цуканов уловленный в моем вопросе упрек. — Можно завалить всех решениями, предложениями, поручениями. А толку-то что? Реально выполняется только десятая часть принятых ЦК партии решений. Остальное — впустую. Если будет приниматься в десять раз больше всякого рода постановлений УК или Совмина, значит, в десять раз увеличится их невыполнение.Должно быть, на моем лице выразилось недоумение в связи с таким неверием в магическую силу партийного слова. Поэтому Цуканов решил привести пример из другой области, с которой он был больше знаком, чем с политикой.— Я — металлург. До переезда в Москву, куда меня вызвал Леонид Ильич, был директором, главным инженером Металлургического комбината в Днепродзержинске. Инструкции из министерств — из Москвы, из Киева — указания разного рода комитетов поступали сотнями на тысячах страниц ежегодно. Если к ним прибавить еще тысячи рацпредложений, из которых многие были очень толковыми, и все это кинуться выполнять, — завод тут же встал бы. Это — в лучшем случае. А в худшем — взорвался бы. Есть пределы угла поворота для машин, пределы изгиба металла при прокате. Изменить эту степень можно, только создав новую машину или сорт металла. Такие же пределы имеет и система человеческих отношений.— Так что,- подытожил свой жизненный урок помощник Генерального секретаря, — лучше пользоваться правилом «трех гвоздей», пока не будет другой машины. |
|---|