Исторический

Случай во время Великой Отечественной. Однажды одна советская часть на марше ушла слишком далеко вперёд и полевая кухня осталась где-то позади. Командир части посылает двух солдат-киргизов её найти. А они по-русски - не говорят, в бою - толку мало, короче: принеси-подай. Ну, ушли те киргизы и никаких вестей от них сутки, двое. Наконец, приходят с рюкзаками, набитыми немецкими сластями, шнапсом и т.п. У одного из них записка. Написано (по-русски): "Товарищ Сталин! Для нас они не языки, а для Вас - не солдаты. Отправьте их домой."

18-летний кореец Ян Кёнджон в 1938 году попал на службу в императорскую армию Японии. Молодому солдату пришлось сражаться на Халкин-Голе против Красной Армии. Там кореец попал в плен и был отправлен в трудовой лагерь. Но в 1942 году Советский Союз оказался в тяжелой ситуации и для сражения с наступающими немцами были задействованы все резервы. Каким-то образом повоевать за СССР убедили и Яна, скорее всего, ему просто предложили альтернативу в виде расстрела. А в 1943 году корейский солдат снова был взят в плен, на этот раз в ходе боев за Харьков. Теперь уже Германия отчаянно нуждалась в солдатах, и Ян стал воевать на стороне Гитлера. В июне 1944 года кореец опять был пленен. На этот раз он сдался уже американцам. Тут Ян видимо решил, что трех разных армий с него достаточно и предпочел не вступать еще и в четвертую.

Довольно странный случай произошел на мосту Марко Поло 7 июля 1937 года. Боевые действия тут продлились всего два дня. Этот мост располагается в Пекине и в то время по нему проходила граница между Китаем и агрессивно настроенной Японской империей. Между странами существовала немалая напряженность, а в буферной зоне располагались войска обеих сторон, только и ждущие приказа открыть огонь. Ночью 7-го июля японцы произвели ночные маневры, результатом которых стала перестрелка. А после того, как выстрелы стихли, оказалось, что солдат японской армии Шимура Кикужиро на свой пост не вернулся. И хотя китайцы разрешили провести поисковую операцию, противники все же полагали, что часового захватили в плен. Повод был найден, и японцы тут же напали на позиции Китая. Бой начался рано утром 8 июля. Обе стороны понесли многочисленные жертвы. Эта битвы в итоге послужила поводом для начала второй японо-китайской войны, которая в свою очередь стала частью Второй мировой войны. А солдат Шимура нашелся в тот же день. Он вернулся на пост, обосновав свою отлучку походом в туалет. Просто молодой японец потерялся, так как уединенное место было расположено довольно далеко от военных позиций.

Этот уникальный случай произошел в январе 1795 года. Революционная армия Франции вела наступление на Республику Соединенных провинций, ныне это территория Голландии. Стояла довольно холодная погода, которая и обусловила весьма странное сражение. Командир французских гусар Йохан Виллем де Винтер со своими соратниками отправился на захват нидерландского города Ден Хелдер. Наступавшие хотели помешать голландскому флоту уйти под защиту своего мощного английского союзника. Но тут генерал увидел, что стоявший в гавани Ден Хелдера флот противника просто застряла в толстом слое льда. Гусары смогли сохранить тишину и незаметно добраться до кораблей, окружив их. Обескураженные появлением врага, голландские моряки тут же сложили оружие. Этот случай в истории войн стал единственным, когда кавалеристы в ходе своего наступления смогли захватить вражеский флот.

Однажды Павел проводил учебную осаду крепости, защитникам которой было приказано всеми средствами продержаться до полудня.

За два часа до конца учений император вместе с полками, осаждавшими крепость, попал под сильнейший ливень. Коменданту крепости было приказано немедленно открыть ворота и впустить Павла, но он наотрез отказался выполнить распоряжение. Император промок насквозь. Ровно в двенадцать часов ворота открылись, и Павел, в гневе ворвавшись в крепость, обрушился на коменданта с упреками.

Тот невозмутимо показал императору его же рукой подписанный приказ. Павлу ничего не оставалось, как похвалить полковника за исполнительность и дисциплину. Комендант тут же получил звание генерал-майора и был отправлен нести караул под продолжавшийся дождь.

Приехав однажды в Москву, император Павел I очень радовался тому, что народ бегает за ним и толпится везде, где бы он ни показался.
Император с удовольствием сказал об этом сопровождавшему его П.Х. Обольянинову:

"Мне очень приятно это доказательство народной любви".

Обольянинов был едва ли не единственным человеком в окружении императора, который мог разговаривать с ним без обиняков, и он “простодушно” ответил:

"Простите меня, но я тут никакой любви не вижу. За две недели до приезда Императорского Величества проводили чрез Москву слона, и так же народ бегал за ним".

Екатерина II скоро заметила, что ребёнок повторяет только то, что выучил заранее. Но однажды мальчик при всех громко пукнул — вероятно, сказались горох или репа на обед.
Императрица на это изволила заметить:

"Ну, наконец, услыхала я кое-что его собственное".

В 1699 году после взятия Азова Пётр I послал думного дьяка Е.И. Украинцева послом в Стамбул на корабле “Крепость”, капитаном которого был принятый на русскую службу в 1698 году капитан Питер ван Памбург (?-1702). Когда корабль вошёл в Босфор, ван Памбург приказал дать салют из всех 48 орудий корабля.
По этому поводу Украинцев доносил Петру I, что от подобного приветствия “султанские жёнки окорача поползли”, а сам султан “просил больше не салютовать”.
На последующих конференциях русские стремились заключить с турками мир, чему сильно противились представители Англии и Франции. По поводу одной из таких конференций Украинцев доносил царю:

"...и Аглицкий посол изблевал хулу на твою Высокую Особу, я тогда лаял Аглицкого посла матерно".

Как бы там ни было, но Украинцев смог заключить достаточно выгодный для России мир и с почётом вернулся на родину, где был пожалован чином думного советника.

В 1819 году Пушкина вызвал на дуэль его товарищ Кюхельбекер за эпиграмму со знаменитой фразой "кюхельбекерно и тошно". На дуэли Пушкин, невозмутимо стоя у барьера, сказал секунданту: "Не хотите ли, сударь, поменяться местами со мной? За барьером, право слово, стоять безопаснее!". Оскорбленный Кюхельбекер после таких слов, целясь в солнце русской поэзии, действительно попал в шляпу секунданту. Пушкин также невозмутимо отказался стрелять и покинул ристалище.