Исторический

Среди прочего, Черчилль спросил Сталина, когда тому было тяжелее: сейчас, во время войны, или же раньше, во время коллективизации. Сталин признался, что коллективизация была «страшной борьбой», тяжелее для советского руководства, чем война с Германией. Откровения Сталина любопытны тем, как вождь пытался оправдать (в своих глазах или же в глазах заморского гостя) свою репрессивную политику: «Это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами… Когда мы давали трактора крестьянам, то они приходили в негодность через несколько месяцев. Только колхозы, имеющие мастерские, могут обращаться с тракторами. Мы всеми силами старались объяснить это крестьянам, но с ними было бесполезно спорить…».
Черчилль уточнил: «Это были люди, которых вы называли кулаками?» «Да, – ответил Сталин. – …Некоторым из них дали землю для обработки в Томской или в Иркутской области, или ещё дальше на север. Но основная их часть… была уничтожена своими батраками».

«Помню, какое сильное впечатление на меня в то время произвело сообщение, что миллионы мужчин и женщин уничтожаются или навсегда переселяются. Несомненно, родится поколение, которому будут неведомы их страдания, но оно будет иметь больше еды и будет благословлять имя Сталина».

У. Черчилль

В Волгограде открыли памятник маленькой девочке, школьнице, которая жила в Сталинграде и ходила в госпитали к раненым бойцам, играла им на трофейном аккордеоне.
Эту девочку раненые бойцы ждали и каждый раз встречали ее аплодисментами.
Имя девочки — Аля Пахмутова.

Именно так, Александра Пахмутова

На рейде Кронштадта стояла русская эскадра. А император Александр III со своей супругой Марией Фёдоровной, урождённой датской принцессой Марией Софией Фредерикой Дагмар, наблюдали за красивым строем кораблей.
Рядом с крейсером «Рюрик» находился военный пароход «Ижора». Мария Фёдоровна, глядя через лорнет, прочитала название крейсера. Но при этом допустила ошибку, вполне простительную иностранке – она перепутала русскую букву «Р» с латинской «Р». На своём ломаном языке она громко произнесла: – Пюпик!...
Александр III взглянул на стоящее рядом с «Пюпиком» судно «Ижора» и поспешил предупредить свою жену: – Пожалуйста, не читай громко следующего названия!

Вот как император (Александр III) характеризовал своих высших чиновников:
— Когда докладывает Дурново (директор Департамента полиции), я всё понимаю, а он ничего не понимает; когда докладывает Витте (министр финансов) — он всё понимает, зато я не понимаю; а когда Кривошеин (управляющий Министерством путей сообщения) — не понимаем ни он, ни я.

Однажды по политическому делу была арестована известная в то время оппозиционная писательница и публицистка Мария Цебрикова. Об этом доложили Государю (Александр III). На докладе царь начертал краткую резолюцию, состоящую всего из трёх слов: – Отпустите старую дуру!
Весь Петербург хохотал до слёз. Смеялись даже поклонники таланта писательницы, хихикали ультрареволюционеры, ржали анархисты и улыбались феминистки. Это был удар по репутации! Революционная карьера госпожи Цебриковой была уничтожена под корень… С горя она уехала из Петербурга и два года не показывалась в столичном обществе.

Однажды Великий князь Николай Николаевич, кузен Александра III, решил жениться по любви. Его избранницей стала не особа королевских кровей, а простая русская купчиха – Зинаида Буренина, дочь богатого книготорговца. Говорят, она была красавицей. Да ко всему ещё и «разведёнкой».
На подобный морганатический брак требовалось согласие главы правящего дома. Император Александр согласился, но с непременными условиями: этот союз он будет игнорировать; и у жены кузена не будет официального положения при дворе.
Но перед свадьбой предприимчивая невеста потребовала, чтобы будущий муж добился для неё какой-нибудь тёплой должности. Когда просьба дошла до императора, тот вообще запретил Николаю жениться. Как заметил Александр III, он в родстве со всеми европейскими дворами, а вот с петербургским Гостиным двором не был. И быть не хочет.

Как Сталин подытожил речь Геббельса

В 1942 году берлинские жители ахнули когда из уличных репродукторов громко зазвучал размеренный голос Левитана. Тот самый - "От советского информбюро", "Работают все радиостанции Советского Союза!". Чтобы это стало возможным напряженно работала группа талантливого советского радиофизика, военного конструктора Бориса Асеева.

Борис Павлович родился в Рязани, с детства увлекся радиоприемниками, день и ночь пропадал в местном радиокружке. Свой первый детекторный приемник будущий великий конструктор спаял из двух бритвенных лезвий и самодельной катушки из медной проволоки, намотанной на карандаш. Было ему тогда всего одиннадцать лет.

С того простенького приемника, способного еле-еле ловить одну фиксированную частоту, начнется долгий и непростой путь большого ученого. За свою плодотворную научную жизнь Борис Павлович создаст множество уникальных радио-приборов.

Его портативную рацию весом всего два килограмма с большой благодарностью вспоминали полевые связисты и корректировщики огня. Ничего подобного тогда не было ни у нас, ни у немцев.

За свои выдающиеся военные разработки по связи и радиолокации конструктор Асеев будет представлен к званию генерал-майора. Для кабинетного конструктора - вещь совершенно неслыханная.

Ему же принадлежит честь разработки того самого устройства, что позволило выступить в Берлине дуэтом с германскими пропагандистами. В 1942 году группа конструкторов под руководством Асеева разработала электромеханическое реле, позволявшее согласовывать колебания в двух контурах с точностью до фазы.

По простому говоря - радиостанции с таким реле могли перехватить любую волну и вещать вместо нее на этой же частоте. По личному приказу Сталина была проведена берлинская радио-операция. Было крайне важно показать немцам, что их хваленое превосходство в области военной связи превзойдено на целую голову.

В обстановке совершенной секретности НИИ, в котором работал Асеев, было разработано устройство, позволяющее настраиваться на радиоволны официальных германских трансляций. Командующему авиацией дальнего действия Голованову была поставлена задача доставить устройство самолетом на территорию Германии, чтобы мощности хватило перебить немецкую передачу.

Советский тяжелый бомбардировщик ночью пересекает линию фронта и кружит недалеко от германской столицы. Трансляцию предполагалось проводить прямо с воздуха, с борта бомбардировщика.

Для уверенной передачи вдоль бортов самолета на всю длину протянулись блестящие тросы передающих антенн. За время долгого перелета дребезжащий звон тросов уже не воспринимался экипажем как посторонний звук.

Настало время очередного выступления главного фашистского пропагандиста - доктора Геббельса. По обыкновению, герр Геббельс был многоречив и взывал к самым глубоким чувствам. Он вещал о том как доблестные немецкие солдаты героически бьются с "красными ордами".



Сравнивал их "подвиги" с фермопильским походом царя Леонида. Говорил, что немецкие солдаты превзойдут в веках славу трехсот спартанцев, остановивших "Бессмертных" - личную гвардию царя персов.

Едва отзвучала последняя пафосная фраза германского пропагандиста, берлинские радиоприемники снова ожили. Миллионы германских граждан услышали четкий, с легким славянским выговором по-немецки, голос Левитана:

- Раз в семь секунд на советских фронтах получает свою пулю германский солдат или офицер. Господин Геббельс выступал почти полчаса. За время его речи в боях с Красной Армией погибло двести пятьдесят немецких агрессоров. В рядах этих убитых борцов за интересы кучки германских империалистов могли оказаться Ваши мужья, братья, сыновья.

Голос легендарного советского диктора уже беспощадно грохотал из репродукторов над замершими немецкими улицами:

- Мы знаем, что не Вы, не честный немецкий народ развязали эту бессмысленную бойню. Вместе остановим преступное гитлеровское безумие! Мир народам!

Изумление и бессильную ярость нацистских чиновников было невозможно передать. Кроме унижения всей пафосной нацистской пропаганды, немецкие руководители ярко и выпукло осознали - эпоха нацистского технического превосходства в радиосвязи закончилась.

Вручая конструкторам группы Асеева заслуженную Сталинскую премию Первой степени, Верховный скажет так:

- То, что Вы совершили, товарищи, гораздо важнее создания любого, даже столь замечательного прибора. Вы показали всему миру, что советские инженеры, советские ученые достигли и превзошли вершины достижений самой передовой технологии. Нет таких преград, которые не могли бы преодолеть всеми вместе советские люди. В этом - главное значение Ваших открытий!

Из книги “Радио в дни войны”, 1982

Только что аккредитованному при русском дворе бранденбургскому посланнику Петр назначил аудиенцию в четыре часа утра. Посланник явился во дворец в пять, но императора уже не застал, тот уехал в Адмиралтейство. Посланник принужден был отправиться туда же, так как имел весьма спешные поручения.

Царь, когда ему доложили о прибытии бранденбуржца, был наверху мачты строящегося корабля.

— Если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале, пусть позаботится взойти сюда, — сказал Петр.

Посланнику, чтобы вручить императору верительные грамоты, ничего не оставалось, как взобраться по веревочной лестнице на грот-мачту и провести длительную беседу о важных политических вопросах, сидя между небом и морем на бревне.