Исторический

Как девятнадцатилетний солдат спас Ленинград

Блокада Ленинграда не переросла в штурм лишь благодаря дальнобойной артиллерии Балтийского флота, базировавшегося в Кронштадте. Естественно, еще до начала наступления на город немцы озадачились вопросом уничтожения означенного флота, бросив на него свыше двухсот бомбардировщиков.

Неожиданная воздушная атака вполне могла принести успех: когда бомбардировщики появятся в зоне прямой видимости зенитчиков кораблей, предпринимать что-либо последним будет уже поздно, если они не находятся уже в боевой готовности. А для приведения в эту боевую готовность нужно обнаружить бомбардировщики заранее - с помощью радиолокаторов.

Казалось бы, радиолокаторы для того и нужны. Но это по сегодняшним меркам. А тогда картина воздушной обстановки на экране дисплея радиолокаторов тех лет отдаленно напоминала кардиограмму. По частоте пульсирующих всплесков старший оператор должен был вычислить координаты всех целей в зоне обзора, направление их движения и количество самолетов в группах. Задача отнюдь не простая.

И Ленинграду очень повезло, что в тот день - 21 сентября 1941 года - на радиолокаторе дежурил Григорий Гельфенштейн. Девятнадцатилетний солдат прекрасно умел разгадывать ребусы, которые появлялись на дисплее радиолокатора. И в то сентябрьское утро Григорий смог расшифровать на индикаторе «Редута» устрашающую картину: по направлению к Ленинграду, находясь пока на дистанции примерно 200 км, летели около 230 фашистских бомбардировщиков. Это была самая мощная воздушная атака северной столицы.

Используя железную дорогу как ориентир, бомбардировщики двигались группами по направлению от Луги, от железнодорожной станции Дно и от Новгорода к Гатчине и Сиверской. Там они образовали круг и перестроились в три ударные колонны. Казалось бы, все очевидно: немцы летят бомбить город. И вдруг оператор увидел нечто необычное: две ударные группы начали движение к Финскому заливу. Гельфенштейн догадался: немцы летят бомбить не город, а Кронштадт, точнее базирующийся в нем флот. Хотят лишить Ленинград огневого щита флотской артиллерии.

Не сомневаясь в своей догадке, Гельфенштейн приказал помощнику передать шифрованное донесение на командный пункт ПВО Ленинградского фронта, в Кронштадт и на командный пункт противовоздушной обороны Балтийского флота. Однако, опасаясь, что сообщению не поверят (радиолокационные установки были засекреченными, во флоте о них особо не знали и, соответственно, не сильно доверяли их данным), Григорий дополнительно позвонил дежурному в Кронштадте и без всяких шифровок сказал: "На вас летят двести пятьдесят бомбардировщиков!"

Неизвестно, чему флотские поверили больше, но в Кронштадте объявили воздушную тревогу. Все зенитчики бросились по боевым постам. И когда немцы подлетели к нашим кораблям, их встретил такой мощный заградительный огонь, что пробиться и нанести какой-либо ущерб бомбардировщики так и не смогли.

Нарушение инструкций и выход в эфир с открытым текстом могли в прямом смысле стоить старшему оператору Гельфенштейну головы. Тем более, что 23 сентября на РЛС приехал сам командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц. И сразу же вызвал к себе Григория Гельфенштейна. Тот шел к начальству на ватных ногах.
- Знаешь, что ты сделал?! - строго спросил оператора адмирал, еще больше напугав его. - Нет, ты еще слишком молодой и сам не понимаешь, что сделал! Ну да поймешь потом. Звезду Героя получишь и поймешь. Это подвиг! Ты спас и Кронштадт, и Ленинград!

В этот же день немецкие войска атаковали защитников Ленинграда со стороны Пулковских высот. Однако эта атака была встречена шквальным огнем 470 стволов Краснознаменного Балтийского флота, ничуть не пострадавших от вражеских налетов, и захлебнулась. И в последующем моряки-балтийцы своей артиллерией держали немцев на почтительном расстоянии от северной столицы, не давая начать решительный штурм. И был этот огневой щит Ленинграда заслугой старшего оператора РЛС Григория Гельфенштейна. Правда, Звезду Героя ему так и не дали...

В часть под Курском по ленд-лизу поступили канадские легкие танки Валлентайн VII. Бойцы удивлялись им, называя рестораном, а 22-летний командир взвода мл. лейтенант Борис Кошечкин, осматривая танк, на котором предстояло воевать ему и его экипажу, тем не менее сказал: «Ничего, ребята, мы и на этом недоразумении немцам жару зададим. Как насчет того, чтобы к немцам в гости сходить?»
И они,нарисовав на танке кресты, поехали. При этом Борис хорошо говорил по-немецки и раздавив по пути два немецких орудия еще и наорал на артиллеристов за их неправильную установку.
Но главное было впереди - увидев припаркованную у штаба машину, Кошечкин принял решение тихонько зацепить ее тросом и отбуксировать к своим.

Немцы даже не обратили внимания, когда один из танкистов вылез из машины и зацепил тросом их штабной автомобиль. Кошечкин в это время сидел на башне, уплетал бутерброд и перекидывался с проходящими мимо гитлеровцами ничего не значащими фразами.

Только когда танк взревел и рванул с места, немцы забегали, начали разворачивать орудия, пробили танк, но все остались живы - легкое осколочное ранение в плечо получил механик.

Машина оказалась действительно штабной и в ней были найдены важные документы. Вместо нагоняя от начальства участники хулиганской выходки получили награды, младший лейтенант Кошечкин – орден Красной звезды.

Прелюбопытное пари было заключено в 40-х годах XIX века между генерал-губернатором Новороссийского края Воронцовым и его другом, местным помещиком Тороповым. Эти почтенные господа были приглашены наблюдать показательное задержание контрабандистов на таможне. По завершении процедуры Торопов скептически заявил, что контрабанда на Новороссийской таможне поставлена из рук вон плохо, он бы сам справился гораздо лучше. И уж, конечно, не был бы пойман. «Вот это вы зря, – нахмурился начальник таможни, – мимо нас ни один мошенник не пройдет». «А хотите пари? – неожиданно оживился Воронцов. – Ставлю сто тысяч на то, что не удастся провезти контрабанду!» «Принято, – согласился Торопов. – Мое имение против ваших ста тысяч!» Они сговорились, что назавтра помещик появится на таможне с бриллиантами, кружевами и разными драгоценностями на десять тысяч рублей. Если все это не будет обнаружено в ходе досмотра, он выигрывает спор.

Ровно в полдень следующего дня экипаж Торопова подъехал к таможенной заставе. Помещик послушно прошел в комнату для досмотра, где его раздели и тщательным образом прощупали одежду и белье. Нигде ничего. Точно так же был досмотрен кучер, отпороли обивку экипажа – никаких результатов. Тут начальник таможни попросил разрешения разрубить коляску, уплатив хозяину ее стоимость в случае неудачи. «Рубите!» – ухмыльнулся Торопов. Таможенники в щепки разнесли экипаж, но так ничего и не нашли. В конце концов мрачный начальник таможни развел руками перед генерал-губернатором: «Досмотр окончен».

«Где же ваша контрабанда?» – спросил Воронцов хит­ро улыбавшегося помещика. Тот свистнул, и к нему подбежал белый пудель. Собака приехала вместе с помещиком и все это время преспокойно сидела у крылечка. Торопов аккуратно разрезал шкуру у нее на спине, и оказалось, что это была обычная бритая дворняга, на которую ловкий «контрабандист» намотал кружев, перемежая их драгоценностями, а сверху аккуратно прикрыл все это куском пушистого меха. Тут уж всем ничего не оставалось, как признать, что Торопов выиграл пари.