Исторический

Что лучше, профессинальная армия или по призыву? В войну я насмотрелсякак молодые необстрелянные мальчишки гибли в первом же бою. Ходило дажетакое поверье, что если после первого боя уцелел, - то дальше уже долговоевать будешь.Я войну начинал в составе сибирских дивизий. До того как в конце осени1941 года нас перебросили под Москву, мы четыре года насоветско-китайской границе стояли. Практически ни одна ночь без стрельбыне обходилась. Японская разведка постоянно пакостила: то сено длялошадей подожгут, то часового обстреляют. Так что за четыре года мы былиуже все с боевым опытом. Некоторые ребята даже на звук или вспышкувыстрела без промаха стреляли.Запомнилась первая атака. Подтянулись мы на передовую. Короткий диалогнаших командиров с местными обитателями окопов: "Ну, что держимоборону?". "Держим".- Ну, а сейчас мы пойдем прогуляемся.Далее команда по цепи: "Штыки примкнуть!" и неуставное "Пошли, ребята!"Местные командиры за головы схватились: "Куда на пулеметы?!" "Безартподготовки!" "Да вас же всех положат!"И только несколько минут спустя всем стало ясно. Мороз под пятьдесятградусов. Оружейные затворы не работают - смазку прихватило. Мы вполушубках, свеженькие, с трехлинеками и злые как черти. А немецмороженый, измотанный боями и винтовка не у каждого. А с нестреляющимихоть с "машиненпистоле" хоть с пулеметом бросаться на штыки трехлинееккак-то не особенно сподручно.Атака быстро переросла в побоище. Прав был Суворов - штык - молодец!Соседи потом удивлялись: "Откуда этих собак привезли? У них дажепотерь-то нет!"Но потери, конечно, были.Запомнился еще один бой. Участок фронта около километра. Нас сотни двестрелков с трехлинейками и несколько пулеметов. Все.Что держаться до последнего - это понятно. Но как нам объяснили,погибнуть смертью храбрых права у нас тоже нет. Потому что позади наснет никого.Почесал репу. В первую очередь выбивают пулеметчиков. Опытные солдатыдаже старались подальше от них окапываться.Пулемет "Максим" хоть и был сравнительно неплохим оружием - бил до двухкилометров, но для той войны уже устарел. Основными его недостаткамибыли высокий профиль и малая подвижность на поле боя. Пришлось"усовершенствовать": убрал щиток, снял со станка.Дальше вся технология выглядела так. Несешься с пулеметом по ходусообщения, выбираешь место, бросаешь его на бруствер, даешь оередь в двадесятка патронов, опять пулемет в охапку и бегом вправо или влево по ходусообщения. За тобой второй номер с патронами скачками. А на то место гдеты только что был уже мина идет. Стреляли немцы довольно точно: метрвправо - метр влево. В начале боя у нас еще и третий номер был, заводяное охлаждение отвечал. Но слегка замешкался парень."Максим" - вещь довольно тяжелая. Но в бою не чувствуешь. Не до этого.Стрелять без станка тоже не просто. Но в умелых руках и бычий хвост -веревка. Да и не на два километра дистанция.Вот так в русскую рулетку с немцами и играли целый день. Но рубежвсе-таки удержали.

1942 год, Сталинград. Немцы готовят танковый удар, стремясь отрезатьобороняющихся от Волги. Единственный шанс остановить их – разбомбитьсклады с танковым горючим, найденные разведкой. Следует приказнезамедлительно их уничтожить.Полковник, командир полка Пе-2, прекрасно понимает, почему этот приказотдан ему. Он единственный у кого с утра в строю было еще 3 пикировщика.Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять.Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 – этажеркаобтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобыпробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.- Вешайте пятисотку, - командует Полковник, - на замки для топливного бака.- Не взлетит.. Замки не удержат.. - слышатся голоса.- Это приказ, - жестко обрывает Полковник.- А кто полетит, - угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется.- Шлемофон мне и парашют, - обращаясь к адъютанту, говорит Полковник.- Вам же нельзя, - пытается остановить его адъютант.- Нет, на х*й парашют – лишний вес, тащи 200 грамм водки.Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и,даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда.По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, егомотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянетсвалиться в штопор. Но Полковник настоящий асс, и ему удается удерживатьмашину.Минут через сорок, он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, ноони были выше и не заметили его, или приняли за телегу, ползущую поземле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинаетболтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-тоне стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, ещенемного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчикиоткрывают огонь, но поздно. Склады горят.Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики неоткрыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: «Мыдумали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили,что он падает... самолеты так не летают».А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгийприказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевыхвылетах.Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующийСталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв итрижды по-мужски поцеловав.