# 11027
Однажды Линус Торвальдс шёл по пляжу, думал о том, что мы все живём в матрице, и грустно смотрел под ноги. В песке он заметил бутылку, подозрительно похожую на коньяк, и возрадовался. Но при ближайшем рассмотрении бутылка оказалась непрозрачной, с сургучной печатью, на которой проступал религиозный символ страны, с которой сложные отношения.
Линус конечно же применил брутфорс и открыл бутылку, из которой немедленно вылез джинн.
— Значит так, у тебя есть три желания, — сообщил джинн. — Но нельзя желать, чтобы кто-то умер, нельзя желать, чтобы кто-то влюбился в тебя, и нельзя желать больше желаний.
— А меньше желаний желать можно? — уточнил Линус, продолжая думать про матрицу.
Джин озадачился, почесал в затылке и решил, что можно.
— Тогда я хочу чтобы количество моих желаний уменьшилось на три.
— Зачем? — поинтересовался джинн.
— Потому что я думаю, что ваши джинновые серверы записывают количество желаний в целочисленные переменные и не хранят информацию об отрицательных значениях, так что когда количество моих желаний уменьшится на три, оно станет равно нулю, после чего тебе нужно вычесть ещё единицу за то желание, которое только что исполнилось, переменная переполнится и количество моих желаний станет равно максимальному возможному значению.
— Слушай, я из 900-х годов до нашей эры, я не понимаю, — покачал головой джинн. — Меня как царь Соломон запечатал сюда, я выпал из новостной ленты совершенно.
— Ты просто сделай так, как я говорю, — посоветовал Линус.
Джинн вырвал жменьку волос из бороды, пошептал, поводил руками в воздухе, и ничего не произошло. Тогда он достал из широких шаровар записной свиток из папируса.
— У тебя теперь три желания, — прокомментировал он, сверившись с папирусом.
— O shit, — удивился Линус.
— Но вообще довольно здорово, — попытался ободрить его джинн. — Я никогда раньше не видел, чтобы человек загадал желание, и у него осталось столько же желаний. Даже если бесполезное. Хороший фокус для вечеринок.
— Двухбитная переменная, — удивился Линус. — Необычно.
— Может, дворец? — сочувственно предложил джинн. — Миллион динаров? 72 девственницы? Я могу, если что...
— Я хочу, чтобы переменная, хранящая информацию о доступных мне желаниях, стала 16-битной, определился Линус.
— Я всё ещё не понимаю, — покачал головой джин. — 900-е годы. До нашей эры.
— Это ничего, — ответил Линус, привыкший иметь дело с гуманитариями. — Ты просто сделай то что я сказал, слово в слово.
Джинн вырвал волоски из брови, пошептал, поводил руками, и снова ничего не произошло. Он снова сверился с папирусом.
— У тебя теперь два желания, — развёл руками он.
— А вот теперь я хочу, чтобы у меня стало на два желания меньше.
Джинн вырвал волоски из подмышки, поколдовал и посмотрел в папирус.
— У тебя 65 535 желаний, — озадаченно сказал он.
Линус Торвальдс нехорошо улыбнулся.
— Я же говорил, что мы живём в матрице. Присаживайся. Записывай. Значит, во-первых...
Линус конечно же применил брутфорс и открыл бутылку, из которой немедленно вылез джинн.
— Значит так, у тебя есть три желания, — сообщил джинн. — Но нельзя желать, чтобы кто-то умер, нельзя желать, чтобы кто-то влюбился в тебя, и нельзя желать больше желаний.
— А меньше желаний желать можно? — уточнил Линус, продолжая думать про матрицу.
Джин озадачился, почесал в затылке и решил, что можно.
— Тогда я хочу чтобы количество моих желаний уменьшилось на три.
— Зачем? — поинтересовался джинн.
— Потому что я думаю, что ваши джинновые серверы записывают количество желаний в целочисленные переменные и не хранят информацию об отрицательных значениях, так что когда количество моих желаний уменьшится на три, оно станет равно нулю, после чего тебе нужно вычесть ещё единицу за то желание, которое только что исполнилось, переменная переполнится и количество моих желаний станет равно максимальному возможному значению.
— Слушай, я из 900-х годов до нашей эры, я не понимаю, — покачал головой джинн. — Меня как царь Соломон запечатал сюда, я выпал из новостной ленты совершенно.
— Ты просто сделай так, как я говорю, — посоветовал Линус.
Джинн вырвал жменьку волос из бороды, пошептал, поводил руками в воздухе, и ничего не произошло. Тогда он достал из широких шаровар записной свиток из папируса.
— У тебя теперь три желания, — прокомментировал он, сверившись с папирусом.
— O shit, — удивился Линус.
— Но вообще довольно здорово, — попытался ободрить его джинн. — Я никогда раньше не видел, чтобы человек загадал желание, и у него осталось столько же желаний. Даже если бесполезное. Хороший фокус для вечеринок.
— Двухбитная переменная, — удивился Линус. — Необычно.
— Может, дворец? — сочувственно предложил джинн. — Миллион динаров? 72 девственницы? Я могу, если что...
— Я хочу, чтобы переменная, хранящая информацию о доступных мне желаниях, стала 16-битной, определился Линус.
— Я всё ещё не понимаю, — покачал головой джин. — 900-е годы. До нашей эры.
— Это ничего, — ответил Линус, привыкший иметь дело с гуманитариями. — Ты просто сделай то что я сказал, слово в слово.
Джинн вырвал волоски из брови, пошептал, поводил руками, и снова ничего не произошло. Он снова сверился с папирусом.
— У тебя теперь два желания, — развёл руками он.
— А вот теперь я хочу, чтобы у меня стало на два желания меньше.
Джинн вырвал волоски из подмышки, поколдовал и посмотрел в папирус.
— У тебя 65 535 желаний, — озадаченно сказал он.
Линус Торвальдс нехорошо улыбнулся.
— Я же говорил, что мы живём в матрице. Присаживайся. Записывай. Значит, во-первых...